Экипаж Куприяновых — пожалуй, один из самых необычных в российском раллийном спорте. Во-первых, пилот и штурман команды «КАМАЗ-мастер», Сергей и Александр, — родные братья. Впрочем, такое случается и с другими экипажами. Намного реже встречается, чтобы пилот в обычной жизни был топ-менеджером «Газпрома». Если точнее, Сергей Куприянов — начальник департамента информационной политики ПАО «Газпром». В мае этого года он также избран главой совета директоров VK.
Участники ралли-рейда «Шелковый путь» Сергей (слева) и Александр Куприяновы.
Издатель «Нации» Владимир Денисов поговорил с Сергеем и Александром после очередного непростого дня ралли-рейда «Шелковый путь»-2022. Интервью мы проиллюстрировали снимками известного фотографа Сергея Поливца, на которых гонки разных лет с участием команды «КАМАЗ-мастер».
— Сергей Владимирович, откуда у вас вообще эта страсть к автогонкам?
Сергей Куприянов: — Бывает так: что-то попробовал — и затянуло. Мы когда-то по случаю купили «Ниву», сильно б/у, ралли-рейдовую, немножко восстановили ее и поехали на Кубок России. И... в общем, я заболел всем этим. Уже на следующий год, в 2012-м, принимал участие в «Шелковом пути» на «КамАЗе». Очень быстро все это закрутилось... Понятно, что «КАМАЗ-мастер» — профессиональная команда, и я не имею возможности проводить столько же времени за рулем, как другие ребята. Это сказывается на результатах, но я отношусь к этому философски. Я приезжаю не для того, чтобы обязательно выиграть, а для того, чтобы, во-первых, участвовать, во-вторых, быть рядом с ними как в турнирной таблице, так и на бивуаке (палаточный лагерь для участников ралли. — «Нация»).
Сергей: — Знаете, я однажды поймал себя на мысли, что неправильно управляю своими эмоциями на гонках. Сначала ждешь старта, потом поехал — начинаешь ждать финиша. А потом «бах» — и гонка закончилась. И в какой-то момент я сказал себе: «Стоп-стоп-стоп. Ты же так выхолащиваешь все, лишаешь себя чего-то ценного. Зачем ты тогда вообще сюда приехал?» И у меня что-то перевернулось в голове... Вообще у ралли-рейда два состояния: терпеть и ждать. Ждать между финишем и стартом. Терпеть между стартом и финишем. Я понял, что надо получать удовольствие от нахождения в любом состоянии, в любой момент гонки. Некоторые участники, бывает, возмущаются: «Блин, зачем нам сделали такой долгий лиазон» (участок маршрута, который проходит по дорогам общего пользования. Спортсмены должны соблюдать на лиазонах ПДД и скоростной режим. — «Нация»). А мне хорошо, потому что я приехал сюда в том числе и за этим.
— Может, не кстати, но раньше вы носили очки с достаточно сильными диоптриями. Это мешало участию в гонках?
Сергей: — Конечно, мешало, поэтому я сам сделал операцию и брата отправил. Лазерная коррекция. Но время прошло, зрение подсело, поэтому иногда надеваю очки.
Владимир Денисов презентовал Сергею Куприянову книжные проекты «Нации»: «Соль земли» и «ДНК Юга».
Сергей: — До 18 лет точно. Это была папина машина, уазик, и я сразу начал ездить по бездорожью, тогда по деревенскому. (Смеется.)
Александр Куприянов: — Когда первый раз за руль сели, нам было по 12-13 лет. Отец разрешил. Он поздно права получил и вообще не очень любил водить; мы долго ходили пешком, потом купили этот УАЗ списанный, долго и упорно его чинили.
Я, например, ехал за рулем по дороге в деревню, а Сергей обратно. Машина старенькая уже была, постоянно возникала куча вопросов, которые мы как-то решали. Был плохой аккумулятор — машину заводили с толкача. Заглох в луже — идешь пешком в деревню за подмогой. Была совершенно лысая резина...
У меня младшему сыну, Сереге, 16 лет, технически подкованный парень. Я ему на день рождения тоже уазик подарил, битый: на крышу переворачивался. Сын спрашивает: «И че с ним делать?» Говорю: разбирай, будем чинить. Приезжаю на дачу через какое-то время, а он уже разобран весь, включая двигатель. Все до болта разобрано, отмыто и лежит под навесом. Ну что, покрасили, собрали, отрегулировали.
Ну, уазик такая машина, если на ней научился ездить, потом уже на чем угодно сможешь. В этом есть правильная стратегия. Сначала сел — не получается. А это потому, что ты должен с машиной одним целым стать. Ты должен ее чувствовать.
— То, что вы братья, сильно помогает в гонке?
Александр: — Конечно, так и проще, и комфортней. Хотя бывает, что родные хуже, чем чужие. Но у нас нормальные отношения.
Мы лучше друг друга понимаем, какими-то полунамеками, полусловами можем быстро обменяться информацией. Когда начинали вместе ездить, у нас экспромтом рождались названия для каких-то участков. Ну вот, например, дороги расходятся, потом снова сходятся — я смотрю в роуд-бук (дорожная книга с детальным описанием маршрута. — «Нация») и говорю: «Огурец». А брат не спрашивает, что это такое, он едет, и ему все понятно. Вот этот участок на карте между разошедшимися дорогами — ну ведь похоже на огурец?
Мы с детства понимали друг друга на подсознательном уровне. С нами даже в «Крокодила» отказывались играть. Кто еще жестами покажет фразу «горят глаза олигофренки огнем ацетиленовой горелки»? (Смеется.)
Ментальная связь помогает в критических ситуациях. В этом несомненный плюс.
Александр: — У нас «переговорка», вот как в наушнике эйрподс: разговариваешь обычно, не надо голос повышать.
— Если возникает непонимание между штурманом и пилотом, как понять, кто виноват?
Александр: — В гонке побеждает пилот, а проигрывает — штурман. Это закон. В этом и состоит задача штурмана, чтобы пилот тебя услышал. Пилот иногда в транс уходит, особенно когда длинный-длинный спецучасток, жарко, монотонная дорога… Например, 50 километров подряд он едет на максималке, и тут тебе надо заставить его резко повернуть направо. А у него скорость максимальная, он не тормозит…
— А максимальная — это сколько?
Александр: — 139 км/ч. Это вопрос безопасности. Раньше максималки не было. Но для грузовиков слишком опасный кульбит получается: взрываются передние колеса. Поэтому на всех крупных мероприятиях было введено такое ограничение скорости.
Сергей: — Возникает. Ну, мы предполагали, что что-то не так.
Александр: — На спецучастках активное торможение, тормоза нагреваются до 300 градусов, покрышки не выдерживают такой температуры... У нас когда шашки (части протектора колеса. — «Нация») сегодня на ходу начали отваливаться, мы прикинули: до финиша 40 км, не будем терять время, останавливаться, менять колесо. Сбросили со 139 км/ч до 130. Едет вообще легко. Тишина и покой. Я это к чему. Вот этот прирост скорости — еще 5 км/ч, еще 5, еще один километр — повышает риски в разы.
Казалось бы, что такое разница в 10 км/ч? А восприятие совсем по-другому работает. Поэтому все время надо искать этот баланс: где сбросить скорость, чтобы аккуратно проехать сложный поворот, где поднажать. В теории это знают все, но на практике выполнять это очень сложно. У всех падает забрало, глаза кровью наливаются, и они стараются на зубах… Пилот едет нормально, но из-за угла пыль появилась — всё, он начинает давить на газ, прыгать, через все препятствия надо догнать. Нам, кстати, сегодня «Почта России» попалась навстречу, «КАМАЗ» с зерном — кого мы сегодня только не видели.
— На лиазоне или на спецучастке?
Александр: — На спецучастке. Прорвались как-то. Спал-спал какой-то фермер, потом загрузил своих баранов и поехал.
В такой ситуации лучше не пугать, не сигналить ему: если по этой глубокой дороге едет «КАМАЗ» с прицепом, он оттуда никуда не вырулит. Мы сами выехали, по целине объехали.
— За гонку, такую, как «Шелковый путь», сколько покрышек приходится менять?
Александр: — Зависит от участков, как экипаж настроен. Обычно в машине две запаски. Иногда не хватает. Но не запрещена помощь между экипажами, кто-то делится. Но возить запчасти с собой — лишний груз.
— Я, признаюсь, впервые вживую наблюдаю за гонкой. По телевизору смотрел, но там, конечно, не чувствуешь эту сумасшедшую энергию, которая, кажется, под кожу заходит.
Сергей: — Конечно. Когда смотришь по телевизору, это все как бы... такое пластмассовое. А здесь все по-настоящему.
Сергей: — Хм… Самое тяжелое — морально справиться с неудачей. Особенно, если ты действительно автогонщик, и для тебя это не просто увлечение, а вся жизнь. Неудачи бывают разные, иногда достаточно тяжелые. Которые не только отбрасывают в таблице, но и ставят под вопрос дальнейшее участие в гонках. Это либо травмы, либо какие-то медицинские противопоказания. Например, у механика в нашем экипаже выявили проблемы с сердцем. Он больше не ездит. Ему это непросто.
— Я разговаривал с Алексеем Кузьмичем (штурман мирового уровня, мастер спорта международного класса по ралли-рейдам. — «Нация»). Он немножко сетует, что в России автогонки не настолько популярны, как некоторые другие виды спорта. По вашему мнению, что нужно сделать, чтобы автоспорт стал популярнее?
Сергей: — Для этого нужен более высокоскоростной доступ в интернет. Тогда можно будет наблюдать за тем, что происходит на спецучастке, в режиме реального времени, за каждым экипажем. И тогда гораздо больше людей сможет ощутить, что это такое, прикоснуться к гонке. Сейчас все, что видят зрители, это запись. Практически нет адекватных прямых трансляций. Взять, например, тот же футбол: ты — на стадионе или по телевизору — смотришь его «здесь и сейчас». А это очень важно. В современных трансляциях автогонок мы видим мчащиеся машины, а что они там, как они там — непонятно. Поэтому увлечь автоспортом большое количество людей пока сложно.
Сергей: — Самая первая. «Шелковый путь» в 2012-м. Другие ребята уже доехали, поели, помылись, поспали, а мы такие запыхавшиеся только приезжаем. (Смеется.)
Александр: — А мне вот сейчас такой забавный случай вспомнился. Хотя, когда это случилось, было сильно не до смеха... В Африку как-то заехали с полной цистерной газомоторного топлива, а уезжать нельзя было с ним: таможня не выпустит. Если бы мы это топливо перекачали кому-нибудь, то, например, африканская деревня еще лет пять могла бы на нем мясо жарить бесплатно. Только им некуда было перекачивать.
Ну что делать, открыли кран и газ по ветру спускаем. И тут местный абориген на мотоцикле подъехал с сигареткой: а че это вы тут делаете? Прямо впритык к нам. Там одной искры достаточно… Водитель у нас был интересный мужик, сибиряк, из Омска. Так бежал от машины — только пятки сверкали. (Смеется.) Но обошлось.
— Чем, на ваш взгляд, «Шелковый путь» отличается от других гонок?
Сергей: — Первое — это самое большое ралли-рейдовое соревнование, которое всегда — так или иначе — проходит в России. Второе — это очень высокие стандарты проведения гонки, организации всего процесса, как спортивного, так и туристического.
— А чем спортивный «КАМАЗ» отличается от обычного?
Сергей: — Тем, что обычный может нести груз, а этот может только сам себя. Но быстро.
Александр: — «КАМАЗ» — не мягкая машина, она многое позволяет, но многого и требует.
— Сергей, вы участвуете в гонках на «КАМАЗе», который на газомоторном топливе. Продвигаете родной «Газпром»?
Сергей: — Да, целенаправленно этим занимаемся. Я работаю в «Газпроме». Даже на гонке я продолжаю работать на компанию.
Сергей: — Нет, я беру отпуск на время гонки.
Александр: — Мы так отдыхаем. (Смеется.)
— Знаю, что уже пытались — пока в качестве эксперимента — выпускать на гонки электрокары. Когда они станут полноправными участниками ралли-рейдов, это перспектива ближайших лет?
Сергей: — Три года. Я думаю, они будут выделены в отдельную категорию, но через три года, может быть, и у нас, у «КАМАЗ-мастер», будут такие машины. Такие разработки ведутся сейчас.
Я думаю, что… может, странно прозвучит, но проект Ё-мобиля, он был технологически очень правильным. Не удалось все это запустить, но он был верен: электрический привод и собственный источник энергии на борту. Схема там предполагалась такая: двигатель внутреннего сгорания вырабатывает энергию, которая с использованием батареек для пиков крутит электромоторы. Это правильная технология. Просто с батарейками ездить — это ни о чем. Источник энергии может быть разным: двигатель внутреннего сгорания, топливные элементы в перспективе, но то, что привод электрический — в этом что-то есть.
— На этот раз в «Шелковом пути» участвует и ваш сын Петр.
Сергей: — Ну, он не в гонке, в туристическом зачете, но судя по тому, как глаза горят, я думаю, что они экипажем уже строят планы на следующий год. 19 лет ему. Где-то лет в восемь начал интересоваться машинами. (В итоговой классификации ралли «Шелковый путь»-2022 экипаж Петр Куприянов/Даниил Старостин занял 3-е место в категории «Гранд Тур «Дорогами Петра». — «Нация».)
Награждение экипажа Петр Куприянов/Даниил Старостин. Сергей Куприянов второй справа, рядом его сын.
Сергей: — На Toyota Land Cruiser 100.
— Переживаете за него?
Сергей: — Переживаю, но скорее не за безопасность, а за то, чтобы ему было интересно. Хочется, чтобы он от всего этого получал какой-то заряд.
