Почему детей нельзя учить чтению до 4 лет?

 — Значит так, общее количество информации не изменилось со времен Древнего Рима, а может, и еще более древнего чего-то. Вот я был несколько лет назад в Африке. Едем по бушу, и вдруг гид мне говорит: «Смотрите, леопард». Смотрю. Не вижу. Беру бинокль. В бинокль рассматриваю — таки-да, леопард. Я фотографирую его и, когда показываю своим сотрудникам слайды, прошу: найдите здесь леопарда. У меня 40 человек не последних в науке людей. Ни один найти не смог! Хотя, казалось бы, яркая такая шкура... А гид увидел его издалека, ведя машину.

Святослав Медведев, 70 лет. Академик РАН, член Бюро Отделения физиологии РАН, с 1990-го по 2017 год директор Института мозга человека им. Н.П. Бехтеревой (Санкт-Петербург).

— Но визуальной подачи стало явно больше — это заставляет человека быстрее ориентироваться?
— До определенного предела все воспринимается быстрее, а потом начинается перегрузка. И главное уже не воспринимается и не отфильтровывается.

— Если вернуться к детям: ведь они сами не могут отсеять ненужное. От чего их нужно оберегать?
— Нельзя заставлять детей слишком рано учиться чему-то. Например, вы в 4 года начнете учить его читать, а у него еще не сформировались те области мозга, которые должны отвечать за чтение, и он будет это делать неоптимальным образом — ну, скажем, как если программу, рассчитанную на современный макбук, заставить работать на стареньком «пентиуме».
Можно эмулировать, можно, но работать будет плохо. Так что идея раннего развития это идея нехорошая. Самое главное — не перегружать ребенка. Когда он ходит в десяток кружков, когда его заставляют делать и то, и другое, и третье, он будет делать и то, и другое плохо или в ущерб чему-то. А потом перегрузка породит неврозы. Серьезнейшие расстройства психики.

— И какое количество информации может оказать давление на психику?
— Думаю, вам знакома такая ситуация: вы работаете, и вдруг, в какой-то момент, просто перестаете воспринимать информацию. У ребенка то же самое начинается.

— Вообще же чтение стимулирует сознание?
— Конечно. То, что мы сейчас перестали читать и перешли на видео и инсценировки, — огромная потеря для нашего сознания, я всегда это говорил. Представьте такую вещь: вы читаете «Трех мушкетеров». Не бог весть какая глубокая книга, но тем не менее. Читаете описание миледи — прекрасная блондинка с лилейной кожей.

— И каждый представляет себе свою миледи.
— Да, работает фантазия. Но это до выхода фильма. А что теперь? Теперь миледи — это Терехова, а Д’Артаньян — Боярский. Дальше. В книгах часто описываются мотивировки, рассуждения, у Толстого они занимают вообще черт знает сколько. Вам говорят о некоторых типичных случаях и о том, как их решать или как можно поступить неверно и испортить себе жизнь. В этом смысле книга учит человека. А кино — нет. Там вы часто не понимаете, почему именно так поступил герой. Вот если вы помните «Войну и мир»...

— Да, конечно.
— Знаете, бывает разное. И «Гамлета» не знают. Ровно вчера на пресс-конференции молодая девочка, корреспондент, спросила меня, чем отличается ее восприятие от восприятия ее младшего брата. Я спросил, что ей говорят строчки: «Не пей вина, Гертруда»? — «Как что?! Это песня Гребенщикова». Зал лег просто...
Так вот, в «Войне и мире» описываются терзания Пьера, мысли князя Андрея, и именно это будит сознание: вы понимаете, почему человек поступил так, а не иначе. А в фильме — так надо поступать и все. А ведь мотивировка куда важнее поступка.

— Какие-то другие виды искусства могут стимулировать сознание?
— Искусство вообще стимулирует сознание. Откуда в Средневековье появились иконы, картины? Во многом не потому, что это было красиво. А потому, что население было поголовно безграмотно, и иконы, они были как... комиксы. Картина, наряду с тем, что в ней есть красота, это прежде всего рассказ о том, как было — особенно если затрагиваются религиозные или исторические темы. Перед некоторыми картинами нужно сидеть и смотреть: «Последний день Помпеи», например, огромное полотно, где важна каждая деталь. А возьмите рыночные «Леду и лебедя» или кота какого-то — что там смотреть? Ничего не увидишь.

— Основной миф, что работает только 5% мозга. Мы действительно такие лентяи?
— Меня уже замучили этим вопросом. Нет. Работает весь мозг! Это огромная система, 100 миллиардов нейронов — в сложнейшем взаимодействии друг с другом. Моему внуку 11 месяцев. Он учится ходить, и я вижу, как он сосредоточен, буквально медитирует. Когда его отвлекают, он падает. Потому что его мозг может пока осуществлять контроль либо за одним действием, либо за другим. А взрослый человек, он уже может одновременно вести машину и разговаривать по телефону. Но если все ваше сознательное действие заключается в том, чтобы не пропустить человека без очереди к ларьку с пивом, это не есть большая работа. У таких людей мозг может быть практически вырожденным. А при творческой деятельности работает весь мозг — это мы экспериментально обнаружили.

— В зависимости от чего развивается гуманитарный или технический склад ума? Все дело в окружении?
— Нет, нет, это во многом врожденная вещь. Почему и как, не могу сказать, но вот скажем, у моей жены и моего бывшего зама, у них полный, что называется, географический кретинизм. Мы выходим, они всегда идут не в ту сторону. А дочка и я, мы хорошо ориентируемся в городе. Но если я в лесу заблужусь через три сосны, то тот же зам — нет. И от окружения это мало зависит. Дети — это набор генов родителей, и как они перемешаются, сложно предвидеть. Есть такой анекдот про Бернарда Шоу. Красивая дама говорит ему: «Я хотела бы иметь от вас ребенка». — «Но, мадам, почему именно от меня?» — «У него будет моя красота и ваш ум». — «Мадам, а если будет наоборот?» Даже если вы родитесь в семье Лобачевских и будете проявлять склонность к рисованию, то из вас все-таки может получиться математик, но плохой.

— Но, скажем, Леонардо да Винчи — он ведь и художник, и математик.
— Знаете, тут надо понимать, что гений — это болезнь. Это ненормальное состояние мозга. Нормально — это когда человек имеет склонность к чему-либо одному.

— Выражение «силой мысли». Возможно ли в будущем хоть что-то из того, что приписывается пресловутой силе мысли? Телекинез, телепатия.
— Телекинез возможен и сейчас на квантовом уровне. А телепатия теоретически возможна, но запрещена. Кем? Самой природой. Ну, представьте себе волков-телепатов.
Они ведь истребят зайцев как вид. Или, допустим, я подхожу к девушке с вопросом «Который час?», а она мне — хлоп, по морде, догадавшись о моих скрытых пока намерениях. Но есть много вещей, которые и не запрещены. Например, вечный двигатель.
Но его не рассматривают, потому что мы ни разу не видели отклонения от этого закона.

— А есть ли сегодня люди, чьи умственные способности, те же телекинез, телепатия, не могут быть объяснены наукой?
— Объяснить все можно. Вот, например, Кашпировский. Почему он умеет так делать, непонятно. Но понятно, что это вполне входит в рамки науки. У него действительно есть уникальные способности. Словом, можно сделать многое, это мощное оружие. Можно даже убить. А как это сделать, уже другой разговор. То есть мы имеем феномен Кашпировского. Но у нас нет «метода Кашпировского». Почему это происходит, мы пока не знаем.

— Вы пробовали изучить его?
— К сожалению, все наши контакты с Кашпировским были довольно быстро прекращены. Эксперименты это долго и нудно, и ему это не очень нужно. А большинство людей, которые претендовали на такие экстраспособности, оказывались либо добросовестными заблуждающимися, либо жуликами.

— Самый умный человек, который встречался вам в жизни.
— Это вопрос, на который ответить невозможно.

— Но и не спросить нельзя.
— Все равно. Он из серии: кого ты больше любишь — маму или папу.

— Человеческое тело эволюционно изменялось. Например, мы становились выше. Изменялся ли как-то мозг?
— Практически нет. Скажем, Александр Македонский и Юлий Цезарь, хотя и жили тысячи лет назад, были совсем не глупыми людьми. Если вы посмотрите шедевры, которые нам оставили древние, то увидите, что и они не были дураками. По крайней мере, нельзя сказать, что современный академик в 10 раз умнее Архимеда.

— А кто сегодня в изучении мозга «впереди планеты всей»?
— Когда меня однажды крупный деятель спросил: «Можно ли сказать, что ваш институт самый лучший?», я ответил: «Нет, нельзя. Можно сказать, что наш институт в некоторых вопросах является лучшим в стране. Но не самый лучший».

— Но какие развитые страны больше уделяют внимание этому вопросу?
— Все развитые страны уделяют этому вопросу существенно больше внимания, чем Россия. Бюджет по науке нашей страны меньше, чем бюджет крупного университета в Штатах.

— Научные открытия ценятся, только если могут быть применимы в производстве или коммерции?
— На всех научных открытиях можно заработать, вся наука является прикладной. Просто в одной доход на виду, а в другой приходится ждать.

— Тогда подскажите, как проще всего «выключить мозги», когда сильно устаешь?
— Полностью переменить вид деятельности. А от усталости себя оберегать не надо, усталость должна быть. Если вы не устаете, значит, просто не используете ваш мозг.